Антон Носик про посильное и непосильное
Не буду особо распространяться, почему считаю скоропостижный уход Антона Носика событием большой трагедии. Не была с ним знакома, не была читателем его блога, знаю, чем он меня раздражал, – в общем, что я Носику, что мне Носик? Однако плакала по нему, как плачут по другу. В фейсбуке наткнулась на высказывание, которое точней других это могло объяснить. «Наш был человек», – написал кто-то. А что значит наш?
Для меня это – живущий не по лжи. Обладатель всех тех качеств, которые так ценны в человеке. Умный и храбрый достаточно для того, чтобы подавать другим пример. И любящий жизнь до такой степени, что атмосфера современной России оказалась с этой любовью несовместима.
Хорошо помню, как Носик несколько лет назад произнес в интервью, начиная отвечать на заданный вопрос: “Но я-то не зомбированный”. Я тогда только отказалась от телевизора и радостно прислушалась. Когда уехала пожить в другую страну, а это совпало с аннексией Крыма, даже не поняла, что я теперь мыслю как незомбированный человек. Уже потом, в фейсбуке, стало очевидно, как непримиримы установки, какой интересный феномен – демократия… И об этом феномене Носик терпеливо, всем желающим рассказывал.
Многое из того, что Носик говорил в своих интервью, люди будут вновь воспринимать и поражаться, и благодарить. Только аудитория эта сейчас мала. Она гораздо меньше, чем хотят верить «наши люди». Время серых, о чем еще давно писали Стругацкие. Может, еще и поэтому незадолго перед своим уходом Носик производил впечатление такого уставшего человека. А событие трагедии – потому что в трагедии не одно событие, а цепь. Звенья гребаной цепи…
И все же блог – какая-никакая хроника внутренней жизни. Поэтому пока я сохраняю здесь на память это интервью, которое состоялось в октябре 2016 года накануне суда, где его обвиняли в «разжигании ненависти либо вражды».
