Павел Лунгин: о леммингах, крысах и мышах-альтруистах
Я постоянно думаю о том, почему в отечественном телевизионном пространстве, в том числе интерактивном, так мало классных программ в формате интервью. Казалось бы, всё, что для этого нужно – студия и два человека. И я знаю, что многие из современных деятелей гораздо интересней в своих рассуждениях, чем то, что они предлагают как результат своей деятельности. Но вот даже программа «Минаев Live», которую я с удовольствием смотрела, если мне был интересен гость, перестала выходить в эфир.
Я тут посмотрела выпуск с Павлом Лунгиным: какой же умный человек! Но они с ведущим оба творческие люди, для них характерно правополушарное мышление, то есть они мыслят образами. По привычке журналиста я сохранила себе на память то, что показалось мне очень достойным внимания. Почти не редактировала, но привожу в виде фрагментов.
П.Л.: Олигархов больше нет. Вы знаете, по одной теории, упал Тунгусский метеорит или что-то еще, и олигархи умерли. По крайней мере, они почему-то все умерли (аплодисменты в зале). И пришли… мыши. Серые, в пиджаках, их зовут лемминги. Поэтому сейчас это, конечно, цивилизация другой популяции…
С.М.: Лемминги саморазрушаться не могут, лемминги могут только вгрызаться, прогрызать длинные тоннели, они могут методично делать это день за днем, и даже пиджак не помнется. Конечно так, да. И такая цивилизация, она выживает. Она самовоспроизводит саму себя, конечно, горы она не двигает, но это такая вот…
…
П.Л.: Социальные сети – вещь нужная. Но мне кажется, они плодят такое одиночество ужасное, как тюрьма какая-то… У меня иногда бывают пророческие вещи, я скажу: у нас сейчас происходит крупнейшая культурная мутация. Примем она очень серьезная, потому что человек всегда шел по пути углубления, сверления. Всегда были какие-то лидеры, которые думали. Лидеры духа, лидеры интеллекта, лидеры-ученые, писатели, политики, подонки, но это всегда был как винт, они заворачивались в жизнь. Вот сейчас интернет принес эру поверхностности. Неслучайно говорят: surf, понимаешь, скользить, ты скользишь, ты скользишь, только не остановись ни на секунду, не подумай. Философия клика, теория клика: чо, кто там, люблю, не люблю, ты дерьмо, а ты не дерьмо, всё, дальше уже забыл, кто дерьмо – не помню, вперед, вперед, ты тоже дерьмо! И это бесконечная такая как гусеница, понимаешь, скользит, дерьмо какое-то из него самого вываливается, дерьмо тут же по путям уносится в бесконечность… И в результате человек как крыса, этот великий человек, который всех уже послал в задницу, всех разоблачил, уже написал на всякий случай, что он молодая блондинка, написал, что Пугачева идиотка или еще что-то, разоблачил всех и уничтожил – он сидит как крыса в маленькой комнате, один. И мама ему стучит и говорит: «Ты спать-то пойдешь?» Он ей: «Не мешай. Не мешай! Я царю!» Это жутко, как мышеловка, это ловушка, выхода нет. Homo sapiens превращается в человека поверхностного, неглубокого, для которого вот эта неглубина – главное, вот по льду, не останавливаться. Что это будет, я не знаю. Почему так много дряни всякой, порока, например, в интернете. Потому что это единственно сильное, что остается, все уже так обесценено. Только какие-то глубины разврата, убийственного какого-то дерьма. Они еще цепляются за поверхность эту когтями и выживают, а остальное – просто мы скользим…
…
П.Л.: Не знаю, или наше общество распадется в каком-то предельном эгоизме, или, достигнув определенного аморального уровня, люди начнут все-таки подниматься вверх. Знаешь, есть такой опыт очень интересный, я тебе расскажу в двух словах. Помню, о нем прочитал еще в 60-е годы, назывался он: «Альтруизм у крыс». Опыт был простейший: две крысы в клетке, одна педаль, на которую одна крыса может нажимать, а к другой крысе подсоединены электроды. Нажимаешь на педаль, падает кусок сыра, и одновременно та, которая с тобой, получает электрический разряд, ей больно, она орет. Нажимаешь – тебе сыр, она орет. И вот оказалось, что устойчивое число, примерно где-то 15% крыс отказываются нажимать на педаль, потому что реагируют на крик соседки. А остальные 85% забивают ее насмерть и нажираются сыра. И вот я подумал: они что, плохие, те, кто нажимает?
С.М.: Не, они жрать просто хотят. Им выживать надо.
П.Л.: Надо, наверно, выживать. Но видимо, без тех 15%, которые не нажимают, тоже как-то не получается. И вот, видимо, это соотношение процентов говорит о том, что все-таки какая-то форма интеллигенции, интеллектуализма, не знаю чего, «придурков» каких-то, в общем, она будет, конечно, она остается. Видимо, это какой-то биологический закон, иначе эти пожиратели сыра начинают пожирать друг друга.
С.М.: Ну они в какой-то момент самого владельца сыра начинают пожирать, если этих 15% не будет, в этом еще проблема есть.
П.Л.: Да. Ну это вот к разговору об интеллигенции.
…
